«ТИШИНА»

Многие вещи совсем не такие,
какими хотели бы видеть их мы.
«Работа М.»

Ни что не может нарушить ненавязчивую прохладу поздней весенней ночи. Разве только вопли подвыпившей толпы, да дым горящего мусорного бака, стоящего на углу соседнего дома. Люблю гулять ночью, когда шум рабочего дня распадается на отдельные звуки. Ночь вообще самое приятное время суток. Звёзды бережно ласкают город, ровным хрустальным светом заставляя его светиться необычным, потусторонним ореолом. Мало кто обращает на это внимание, а зря.

На столе тихо бормотали старые часики. Тик - так, тик - так… секунда к секунде, минута к минуте, годами, десятилетиями. Сон, почему-то, категорически отказывался окутать сознание своими липкими путами. На душе неспокойно тревожно. На душе тоскливо. Хочется выть и кидаться на стену.
Ненавижу такое состояние, оно как болезнь точит меня изнутри. Лекарство от этой болезни существует, я давно отыскал его и теперь регулярно принимаю…. Я убиваю людей.

Пронзительно чёрное, восхитительно сияющее россыпью звёзд, небо, манило бездонным простором. Блаженная ночная прохлада успокаивала разгорячённое тело, а восходящие, от прогретого за день асфальта, тёплые потоки позволяют, не напрягаясь, парить над утомлённым городом. Это было очень кстати, так как данная особь была, на удивление, упитанная, если не сказать проще – толстая. Не известно, какая сила держала в воздухе эту махину, но уж точно не аэродинамическая. Размах её крыльев составлял, в общем, не более двух метров. Ангел, страдающий ожирением…и смешно, и грешно.

Мне нравиться ходить по крышам. Нравиться чувствовать себя выше всей той грязи, что расплескалась внизу. Эманации тупой злобы, застарелой ненависти, привычной униженности, въевшегося в сознание страха, безысходности, тоски и чего-то того, что заставляет молодых людей сбиваться в стаи. Чувство униженности притупляется, когда ты в стае, почти исчезает тоска. Но ненависть и злоба совсем другое дело.
Распалённая алкоголем и другими веществами, вызывающими временную эйфорию, чувство безнаказанности, могучей силы и вседозволенности, стая кидается на одиноких прохожих, объекты частной собственности. Она калечит, рушит, унижает, грабит, насилует…. убивает. Короткое, некрасивое слово, несущее в себе огромный заряд негативной энергии. Не люблю это слово и использую крайне редко, ведь, по большей части, я вовсе не убиваю. Я дарю смерть. Причём тем, кто, как правило, не достоин такого подарка.
Я часто прихожу на кладбище и наблюдаю за тем, как хоронят людей, которым я подарил смерть. Это очень интересно, слушать как близкие и друзья отзываются о убиенном. Забавно, но все они считают, что это были благовоспитанные, порядочные люди, которые могли и делали этот мир лучше и светлее, что они были наделены теми или иными талантами. Ни когда бы не подумал, что порядочный человек способен подкараулить в подъезде старушку и отобрать у неё жалкую пенсию. Какой талант нужно иметь, чтобы воткнуть заточку в бок молодому парню, за то, что тот идёт с красивой девушкой? Как можно сделать мир лучше и светлее, затащив в подвал и изнасиловав спешащую с дискотеки домой девочку? Странные, однако, у общества взгляды на порядочность. Хотя какая мать, глядя на беззаботно спящее в кровати дитя, сможет подумать о том, какой страшный поступок это дитя совершило?
Люблю ходить по крышам. С высоты видней, что происходит вокруг. Заглядывая в окна, я часто вижу, как люди ругаются и мирятся, скандалят и находят полное взаимопонимание, любят, ненавидят, спят…одним словом - живут. Я вижу окна, так похожие на россыпь звёзд и звезды, так похожие на огни ночного города, что раскинул своё огромное тело вокруг. А ещё, иногда, я вижу ангела, что парит над городом. Наверное, ангел тоже иногда меня видит.

Хотите знать, что представляют из себя ад и рай? Конечно, хотите. Все хотят. У вас, в мире смертных, почему-то считается, что ад, это такое тёмное, мрачное и дико не уютное место. А рай, в противовес, что-то вроде заповедного парка, куда попадают души благочестивых людей. Ха. Как бы не так. Всё намного проще и прозаичнее. И то и другое – всего лишь маскарад. Обычные декорации, призванные заморочить мозги смертным. Думаете, вы так сильно отличаетесь от нас, ангелов? Да среди чертей есть особи, намного честнее и благороднее, чем у нас наверху. Да и бюрократии внизу почти нет. Знаете, на самом деле ни кто не сидит и не взвешивает на весах ваши хорошие и плохие поступки, ни кто не ведёт учётную книгу грехов. Первый и единственный вопрос, который задаёт напыщенный остолоп в чистилище – куда Вы, по Вашему мнению, более достойны попасть? Ещё не смешно? Так вот, если вы предпочтёте ад, вас тут же туда и направят. В аду всегда нужны рабочие руки и «светлые головы». Там постоянно что-то изобретают, строят, улучшают, ломают, снова строят. Одним словом весело. Даже наши, частенько посещают преисподнюю, чтобы покуражить в клубах и отдохнуть в шикарных барах.
Рай. Что можно сказать про рай? Если вы в чистилище выберите рай или эдемские сады, то вам, скорее всего, предложат посидеть на диванчике и подождать, пока курирующий вас ангел хранитель не подготовит доклад о вашей жизни внизу, то есть в мире смертных. Самое забавное, что трудоголиков среди ангелов почти нет, более того практически все мы, как бы сказали у вас, в мире смертных, лоботрясы и эгоисты. А потому, сидеть вам на диванчике, ожидая своего ангела хранителя с докладом, лет сто двадцать. Если хватит терпения и вы всё же дождётесь – работать вам в раю садовником или ещё кем. Не сможете же вы отказать величественному архангелу, который попросит вас подстричь вон ту зелёную изгородь и внести свой вклад в обустройство рая.
По собственной воле выполнять роль ангела хранителя не пойдёт ни кто - лениво. Ангел хранитель не профессия и не привилегия. Ангел хранитель - наказание. А потому на одного хранителя, в зависимости от совершённого им проступка, приходится от пяти до ста бессмертных душ. Теперь попробуйте догадаться, как ангел воспринимает смерть одного из своих подопечных? Нет, во избежание недоразумений, при разборе полётов, он, конечно, постарается защитить от таких форс-мажорных обстоятельств как падение кирпича на голову или, скажем, нападения дикого зверя. Но не более того. Лучший вариант, это смерть в результате агрессии со стороны другого смертного. В этом случае, подопечный, скорее всего, попадёт в рай, а ангел заработает бонусные баллы за предоставление райским кущам рабочих рук. Чем больше баллов, тем реальнее шанс досрочно убраться из мира смертных. Вот так вот. Ещё лучше наставить нарушителя заповедей на путь истинный.
Именно поэтому я всячески опекаю того смертного, что сейчас сидит на крыше. Он, сам того не подозревая, делает мир чище, пусть и путём насилия, но делает. Жаль, что он меня не видит…

Водка заканчивалась, а денег на новую бутылку ни у кого не было.
- Чё, пацаны, может кого ни будь расчехлим? – Задал вопрос парнишка лет семнадцати. Он был самым наглым и бойким в этой стае и ничего не боялся. Да и чего бояться? Папа, весьма уважаемый человек в городе, всегда поможет выпутаться из неприятных историй.
- Не кипишуй, Хорь, у меня ещё лавандос остался. - Бизон не любил бить людей и всячески избегал лишнего мордобоя. Бизон любил спорт и мечтал стать если не мастером, то хотя бы кандидатом в мастера спорта. – На бутылку «Столичной» хватит.
- Сам пей эту сивуху! На предприятиях сегодня зарплату должны были давать. – Не унимался тощий неказистый Хорь. В принципе деньги у него были. Даже вполне приличная сумма, но ему хотелось крови и пьянящего чувства превосходства. Кроме того, Хорь дико презирал простых работяг. Презирал за дешёвые сигареты, презирал за дешёвую безвкусную одежду, презирал за то, что те не могли позволить себе того, что он легко мог приобрести в свои неполные семнадцать лет. Папа очень любил сыночка и старался, чтобы тот ни в чём себе не отказывал и не опускался до уровня «быдла». – Бизон, если зассал, так и скажи! Чё мы, без тебя не вывезем? Верно, пацаны? – Спросил Хорь у остальной компании. Он точно знал, что и как нужно сделать, чтобы Бизон пошёл с ними.
Сошлись на том, что лучшее место у павильона. Всяко-разно мужики будут пить там пиво, а отловить и бомбануть одиночку, проведя его от магазина до ближайшего тёмного переулка, труда не составит. Не в первой.

Никита Никодимович работал на предприятии вот уже сорок восемь лет. Работы он не боялся и профессию свою любил. Он давно уже получил «орден труда» и мог бы идти на пенсию, но так привык делать своё дело, что ни как не хотел уходить. Начальство великодушно согласилось удовлетворить просьбу одного из самых старых рабочих и Никодимыч остался работать в любимом цеху, у любимого станка. Так часто случается, ни он первый, ни он последний. Люди воспитанные на идеологии страны Советов. Люди привыкшие трудится во благо родины, которая в свою очередь была совсем не прочь иметь под своим крылом дешёвую рабочую силу.
Сейчас, поздним вечером, он спешил домой, где его ждали любимые внуки, которых сын, уезжая с женой в командировку, привез погостить к деду. Никита Никодимыч во внуках души не чаял, внучата отвечали деду Никите полной взаимностью. Ещё бы! Дед каждые выходные водил их на рыбалку, разрешал вдоволь купаться на озере, учил запекать в углях картошку и варить в котелке настоящую уху.
Никодимыч хотел сделать сюрприз старшему внуку, который с важным видом сообщил, что семь лет это солидный возраст и ему, в этом возрасте, просто позарез, в подарок на день рождения необходим велосипед. Зять, одного друга Никиты Никодимовича, частенько бывал за границей и обещал, за умеренную сумму, привезти горный велосипед с несколькими скоростями и с настоящим спидометром. Сегодня Никодимыч отдал деньги на велосипед и договаривался о сроке, к которому он будет необходим.
- Вот уж обрадуется, сорванец. - Думал Никодимыч и шёл легкой походкой счастливого человека, его лицо «светилось» тёплым внутренним светом.
- Батя, дай закурить. – Голос был ехидно насмешливым. Никодимыч никогда не курил. Он хотел сказать об этом и ещё что-то о Минздраве, который предупреждает, но удар твёрдого предмета о затылок не дал ему этого сделать. Последняя мысль мелькнувшая в голове старика была о том, что внучёк так и не получат подарка, о том, что так и не успел посадить картошку и ещё о чём-то столь же важном для человека в его возрасте.

Я наблюдал. Наблюдал и видел всё до мельчайших деталей. Мне безразлично то, что творят «обмороженные на голову» шизофреники, но почему не вмешались ангелы? Я же видел, как они следили за происходящим с крыш соседних домов! Следили и, кажется…да нет, точно, они улыбались!!! Как же это? Я, конечно, догадываюсь о том, что не всё, что я вижу, происходит в действительности. Но ангел, улыбающийся глядя на то, как группа пьяных подростков, с остервенением, пинает лежащего на земле старика…
Скорее всего, я чудовище, моральный урод, маньяк убийца с ярко выраженным синдромом садиста…, но ангел, улыбающийся жестокости, это выше моего безумия, выше моего понимания.
Где-то чуть в стороне от того места, с которого я слежу за происходящим, послышался всхлип. Я обернулся и замер. Там плакал ангел. Один единственный из всех собравшихся здесь. Плакал тайком, размазывая слёзы по толстому, с тремя подбородками, лицу. Тот самый ангел, которого я иногда вижу над городом. Толстый ангел, ангел – насмешка над величием и божественной возвышенностью небес. Толстый плачущий ангел.
Подростки разбежались, оставив тело старика в луже крови, а я спустился с крыши и пошёл за одним. Точно знаю, куда направляется каждый из них, и точно знаю, что нужно делать.

- Дяденька, опустите…- Рыдал, тощий прыщавый юнец. Он потерял всю свою смелость, а страх выветрил весь алкоголь из организма. - Дяденька, мой папа заплатит много денег…
Наверное он очень боится. Боится, наверное, даже сильнее чем остальные четверо в других комнатах заброшенного военного бункера. И кричит даже громче, чем та девчушка, которую они изнасиловали неделю назад и пригрозили расправой, если та кому ни будь, что-то расскажет.
Он кричал что-то ещё в течение минут двадцати, пока я технично его разделывал. Деда убитого ими похоронят в открытом гробу, так, что у его родственников будет возможность с ним попрощаться, провожая в последний путь. Родным этого выродка я такой возможности предоставлять почему-то не захотел. Убрал всё лишнее. Руки, которые причиняли боль и страдания. Ноги, пинающие поверженных жертв. Глаза, смотревшие с чувством превосходства. Губы, усмехающиеся беззащитности той девушки. Когда я говорю, что убрал всё лишнее – значит, я действительно убрал всё лишнее.
Единственный, кого я пощадил, был тот крупный парень. Он вообще молчал и ни чего не говорил. Похоже, он догадывался, что всё происходит не просто так. Он не умер, но в полной мере расплатился за свои деяния. Я лишил его органов речи и зрения: вырезал язык и выжег глаза. Тогда он кричал…все кричат. Наверное, в своё время, я тоже буду кричать как все мои жертвы. Когда мир измениться, когда не будет той лютой злобы в людских сердцах, когда исчезнет стремление причинять боль. Когда наступит то время…что ж, тогда я сам себя казню… Ведь я вполне заслуживаю этого.
Я вышел из бункера уже под утро. Ни ветерка, ни шороха. Земля усыпана чем-то белым и мягким. С неба падал чистейший белоснежный пух. С неба падали перья ангелов. Похоже, что у толстого ангела всё-таки сдали нервы. Толстый ангел казнил подобных себе. Я улыбнулся и помахал ему рукой. Похоже, он был удивлён.

Деревья сбрасывали пожелтевшую листву. Тихий шорох… так происходит всегда, год от года, от десятилетия к десятилетию, веками, тысячелетиями. Покой, почему-то, упорно отказывался окутать сознание и погрузить его в коматозное умиротворение. На душе неспокойно тревожно. На душе тоскливо. Хочется кричать и камнем бросаться вниз, к засыпанному листвой асфальту.
Ненавижу такое состояние, оно как грех грызёт меня изнутри. Лекарство от этой болезни существует, я совсем недавно отыскал его и теперь регулярно принимаю…. Я убиваю себе подобных. Мерзких, себялюбивых и жестоких созданий. Я убиваю ангелов…

Ни что не может нарушить ненавязчивую прохладу поздней осенней ночи. Разве только вопли подвыпившей толпы, да дым горящей кучи листвы, лежащей посреди двора, окружённого со всех сторон спящими махинами домов. Люблю сидеть ночью на крыше и молчать вместе с моим единственным другом, когда шум рабочего дня распадается на отдельные звуки. Ночь вообще самое приятное время суток. Звёзды бережно ласкают город, ровным серебристым светом заставляя его светиться необычным, потусторонним ореолом. Мало кто обращает на это внимание, а зря. Теперь я вижу ангела часто и точно знаю, он тоже видит меня.
А вообще – я ничего не люблю,…что может любить маньяк шизофреник, сидящий на крыше с толстым ангелом?

18:32 19.07.2006г.
Большой Камень
Янкель.